Зрение – это одна из базовых способностей человека, позволяющая ему ориентироваться в пространстве. Так мы распознаем образы предметов, цвета. Около 80% информации здоровые люди получают именно благодаря зрению. Недаром ведь глаза называют окном человека в мир. А что если великий дар видеть вдруг утрачивается? Потеря зрения на оба глаза становится настоящей трагедией, заставляющей заново учиться жить, общаться с людьми, переживая при этом массу социальных и психологических проблем. Вследствие травмы, перенесенного заболевания или возрастных изменений хрупкий механизм зрения нарушается. Сужается обзор, картинка перед глазами становится размытой, исчезают краски. Окружающий мир постепенно погружается во тьму, пока в один момент не гаснет последний луч надежды.
Современное общество, к сожалению, относится к слабовидящим и незрячим с большой долей предвзятости. Их считают неполноценными, в лучшем случае сочувствуют и обходят стороной. В худшем – оскорбляют и обманывают, пользуясь их ограниченными возможностями.
Чтобы привлечь внимание к проблемам людей с нарушением зрения, в мире ежегодно 13 ноября отмечают день слепого человека. Нас заставляют задуматься над ценностью величайшего дара природы. А также призывают оказать посильную помощь тем, кто в ней нуждается. Ведь, наслаждаясь красотой осеннего листопада или пробуждением природы весной, мы порой не замечаем рядом людей, лишенных возможности видеть то же, что и мы.
По истории тридцатилетнего Ивана Жигалина можно из первых уст узнать о жизни ослепшего человека и трудностях, с которыми ему приходится сталкиваться каждый день.
Содержание
Я родился здоровым ребенком
До пяти лет я не испытывал проблем со зрением, пока однажды не заболел. Врачи поставили диагноз – ОРЗ. Обычную простуду лечили дома травяными чаями, растирками. Но состояние ухудшалось, поднялась температура. Помню, что перед глазами мутнело. Родители думали, что от лихорадки. Но когда случился обморок, всё-таки вызвали скорую помощь.
На машине меня привезли в больницу, где в приёмной детского отделения врач с первого взгляда определил менингит.
После месяца реанимации и комы меня перевели в общую палату. Инфекция повредила участки мозга, отвечающие за зрительную функцию. Я мог различать только тьму и свет. Родителей утешали, что это может быть временная потеря зрения и детский организм сможет восстановиться.
Понятно, что когда мне исполнилось шесть, я не смог пойти в школу вместе со всеми. Папа оставался дома работать. А мама возила меня по клиникам и офтальмологическим центрам к лучшим окулистам и неврологам страны. Спустя полгода интенсивного лечения препаратами и всякими манипуляциями один глаз стал различать силуэты. Я мог увидеть свою руку, поднесенную вплотную к носу. Все предметы на расстоянии были словно погружены в густой туман.
Несмотря на прогресс, врачи разводили руками. Вряд ли стоило ожидать лучшего. В больнице Краснодара маме и вовсе сказали, что давно пора смириться и заняться реабилитацией ребёнка. Она очень переживала, плакала и, наверное, до сих пор винит в случившемся себя.
Первое время она везде носила меня на руках, как новорожденного, старалась всё делать за меня.
Потом отец стал останавливать её, потому что появилось понимание: чем жёстче будут тумаки, тем быстрее я научусь самостоятельно справляться с трудностями.
Осознание новой реальности
Мало-помалу удалось научиться ориентироваться в доме. Родные старались всегда оставлять вещи на своих местах, убрали полки со стен, пороги между комнатами. Я стал различать предметы наощупь. Сначала ходил по стенке, потом измерил шагами комнаты и научился свободно передвигаться. Резкая потеря зрения у меня произошла в детстве, наверное, поэтому удалось быстро адаптироваться. Отчасти было обидно, что я не могу играть с другими детьми, бегать, на велосипеде кататься. Но жалел я больше маму, чтобы лишний раз её не расстраивать, старался не унывать.
В некотором роде поначалу, когда я верил, что ещё смогу снова увидеть мир, случившееся воспринималось как игра в жмурки.
Учиться пошёл в специализированную школу-интернат для детей с полной и частичной потерей зрения. Здесь помимо программы предметов средней школы прививали элементарные жизненные навыки:
- как приготовить простые блюда,
- пришить пуговицу,
- постирать одежду,
- убраться в комнате.
Для этого в расписании были специальные уроки социально-бытового ориентирования. То, что обычным людям даётся легко, и они этого не ценят, ослепшими детьми достигалось огромным трудом. В интернате я не чувствовал себя изгоем среди других слепых детей. У нас была дружная команда по волейболу, мы ходили в бассейн, пели в хоре. Постоянно чувствовалась поддержка преподавателей. Там же в старших классах социальный педагог проводил занятия по профориентации.
Детство кончилось, а слепота осталась.
Будучи уже взрослыми, мы понимали, что после интерната придётся встраиваться в жизнь с другими людьми. И если водителем автобуса мне быть не суждено, нужно найти такую профессию, в которой пригодятся навыки, приобретенные в школе. Обычно выбирают специальности массажиста. Кому удалось освоить компьютер, подрабатывают программистами, копирайтерами, выполняют машинный перевод, пишут статьи для газет. Некоторые устраиваются в центры социальной реабилитации для слабовидящих, чтобы помогать другим. Когда с потерей зрения обостряется слух, многие слепые начинают заниматься музыкальным творчеством, заканчивают консерватории. Но не всем суждено стать Стиви Уандером. 8 из 10 ослепших всё равно останется без работы.
У нас в стране хорошо помогают детям с нарушением зрения. Но после достижения 18-летнего возраста каждому приходится рассчитывать только на себя и помощь близких людей. По окончанию интерната я сдавал ЕГЭ.
Со мной на экзамене присутствовал тьютор. Результатом остался доволен, но мою заявку отклонили четыре ВУЗа из пяти.
Чаще всего руководство просто не готово брать на себя ответственность за судьбу незрячего студента, предвидит проблемы с недостаточной организацией среды, особыми требованиями к процессу образования.
В медицинском колледже я получил диплом специалиста по физической реабилитации и больше года не мог применить свои знания. Найти работу такому, как я, крайне сложно. Потенциальный работодатель среди соискателей на должность почти 100-процентно выберет здорового сотрудника. Это связано ещё и с тем, что людям с инвалидностью по закону положен сокращённый рабочий день при сохранении полной заработной платы. На такие условия никто не соглашается, максимум берут на полставки за копеечный оклад.
Судьба подыграла.
Большой удачей для меня было получить санаторную путёвку в Ставрополь. Абсолютно случайно оказалось, что там открыта вакансия массажиста. Пообщавшись с директором санатория, я получил, наконец, работу. Причём мне выделили номер для постоянного проживания, и в свободное время я мог пользоваться бассейном и физиопроцедурами бесплатно. Так что можете считать меня счастливчиком.
Причём мне повезло дважды. На работе я встретил свою будущую жену. Это была любовь с первого прикосновения.
Лиля приехала из Ипатово оздоровиться на фоне дисфункции щитовидной железы и развивающегося сахарного диабета. Ей не положен был массаж, но на экскурсии она подвернула ногу. Соседка по номеру предложила Лиле сходить к местному «волшебнику», т.е. ко мне. Сначала между нами завязался курортный роман. С Лилей приятно было просто поговорить. Во время совместных прогулок она стала моими глазами. Рассказывала об уголках города, сопровождала в кафе. После её отъезда продолжилось общение в социальных сетях.
Мы год переписывались, а затем Лиля призналась, что хуже видит. Диабет стал причиной потери зрения на один глаз.
Эта беда сплотила нас ещё больше. Я предложил съехаться, и Лиля согласилась. Теперь мы семья. Детей пока не планируем. Боимся, как бы гормональный всплеск во время беременности полностью не отнял у жены способность видеть.
Сложности в повседневной жизни.
На данном этапе, какой бы устроенной ни казалась моя жизнь, без помощи посторонних мне не доступны многие бытовые вещи. Например, починить розетку или сделать ремонт. На улице тоже небезопасно. В городе только три перекрёстка оборудованы звуковыми светофорами. Чтобы перейти дорогу, нужно просить помощи прохожих или интуитивно полагаться на поведение окружающих. Все стоят, и я стою, когда идут, и я начинаю движение. Зимой сложно передвигаться по снегу, не видишь сосулек, свисающих с крыши. Тяжело бывает ориентироваться на новом месте.
Хотя сходить в магазин не проблема. Есть большое количество приложений для смартфона, которые помогают считывать названия товаров, расплачиваться на кассе. Всегда можно попросить окружающих прочесть срок годности или состав продукта. Отказывают редко. Но вообще ощущается некоторое пренебрежительное отношение.
Когда в потоке людей сталкиваешься с кем-то, могут выкрикнуть: «Смотри, куда идёшь» или «Глаза разуй». Правда, видя трость, извиняются.
Но в целом я доволен жизнью. Мечтаю когда-нибудь все-таки стать отцом. Детей люблю за их непосредственность и искренность, с племянниками играю в прятки. Как они радуются, когда я нащупываю их за занавеской или под столом! Ну а если не судьба – буду довольствоваться тем, что имею. Жить нужно здесь и сейчас, не жалея себя, а наслаждаясь каждой минутой, проведённой с близкими и любимыми людьми.
