Согласно данным, опубликованным Российской Академией Образования, школьный буллинг испытали треть детей от 12 до 16 лет. Участвовали в нём или были инициаторами больше половины учеников. Поэтому оказаться по любую сторону баррикад есть шанс у каждого ребенка.
Современное законодательство пока не дает возможности гарантированно оградить жертву от преследователей. Поэтому важно успеть выявить коллективную травлю еще на начальной стадии и не допустить развития ситуации до опасной.
Содержание
Что такое буллинг, его причины и последствия
Коллективная травля или буллинг (от англ. bullying, в переводе издевательство, запугивание) — это регулярное преследование человека несколькими людьми, умышленное и систематическое причинение ему физических или эмоциональных страданий.
Ситуацию может спровоцировать самое незначительное, по мнению взрослого, условие:
- ребенок может быть отличником или слабо учиться,
- иметь нестандартную национальность,
- лишний или недостаточный вес,
- неровные зубы,
- необычный для региона цвет кожи, волос, разрез глаз,
- носить одежду, которая отличает его от остального коллектива.
Чаще ими становятся дети из малоимущих и неполных семей, с явными физическими отклонениями. Те, кто не соблюдают гигиену или отличаются своим поведением от коллектива.
Триггером служит любая мелочь, но основная причина — невозможность дать равноценный отпор нападающим. Из-за неравенства сил жертва буллинга не противостоит инициаторам агрессии (буллерам) и подвергается следующим видам воздействий:
- социальному
отказ коллектива принимать в игру, вставать «в пару», садиться за парту;
- физическому
побои, толчки, подножки, повреждение одежды, сексуальное насилие;
- вербальному
сплетни, оскорбления, молчаливый бойкот;
- кибербуллингу
публикация в цифровом пространстве личной информации, карикатур, интимных фото.
Кроме потерпевшего и агрессора в ситуации есть фигура свидетеля. Он не участвует в травле напрямую. Но и не препятствует, что выглядит как молчаливое одобрение.
Проблема буллинга в том, что негативные последствия для личности наступают у всех трёх участников, но самые тяжелые проявляются у жертвы. У пострадавших детей из-за негативного опыта развивается неуверенность в себе. Продолжительный стресс может спровоцировать психосоматические заболевания и деструктивное поведение, вплоть до самоубийства или массового убийства всех причастных.
Свидетели на протяжении всей жизни могут испытывать чувство бессилия перед толпой и вины, за то, что не захотели изменить положение и защитить жертву. Насильник получает опыт силовых решений любых проблем. Что приводит к тирании и неумению выстраивать доверительные и близкие отношения с окружающими, в том числе и с близкими.
Рассказ жертвы буллинга
Не помню, когда это началось. Кажется, в школе меня не любили всегда. Просто в начальных классах обзывания, мелкие потасовки и ссоры между детьми не редкость, и мое положение не было таким явным.
Мы жили в небольшом промышленном городке. Район считался неблагополучным. Основная часть жителей работает на цементном заводе и балансирует на грани нищеты. Нельзя сказать, что моя одежда выглядела хуже остальных или от меня плохо пахло. Ну, может фамилия дурацкая — Гвоздева, но ведь бывает и хуже. Я как все, но дети, и учителя меня недолюбливали.
Училась я плохо, не знаю почему. Я стремилась понравиться: встать поближе, задать дополнительный вопрос, вызывалась раздать тетради, вытереть доску. Тёрла ее долго, ждала, что меня похвалят — но все чаще морщились и просили прекратить. Получается замкнутый круг. Чем больше я старалась, тем сильнее раздражала. Как это исправить я не понимала, а спросить было не у кого.
Я знала, если на последних уроках между партами гуляли сдавленные смешки и записка — в ней нарисована голая я. На карикатуре мне по голове бьет молоток, а сверху надпись «Приглашаем всех после уроков на Гвоздодёр! Будет весело!».
За мной пойдут толпой, станут выкрикивать гадости. Начнут кидать в спину ледышки или камни, подбегут и дадут «поджопник», отберут шапку или что-то другое придумают. Однажды на урок труда, где пекли пирог, принесли слишком много яиц. И несколько девочек забрали лишние домой… В тот день спину мне закидали яйцами. Да, девочки в травле тоже участвовали. Сами не били, но кричали и подбадривали пацанов.
Отец меня бил беспощадно
Рассказывать родителям было бесполезно. Отец вспыхивал яростью мгновенно, бил меня неистово, за всё. За валяющиеся в прихожей «на дороге» сапоги, за плохо помытую тарелку. За то, что не могу разделить в уме восемьдесят один на три, не умею дружить и создаю проблемы. Соседи слышали мой визг, но они привыкли, и не реагировали.
Синяки на теле проходили редко. В школе о побоях знали, учителя иногда проводили с мамой и папой беседы. Вызывали на какие-то педсоветы, но скорее для отчетов. Менять что-то глобально не хотели — семья полная, пьют не больше остальных, одета нормально. Ну, не забирать же в детдом.
«Учится она и правда слабо, дружить не умеет, ябедничает, строгость нужна. Ну, а то, что сурово воспитывают, это элемент семейной культуры» — говорили учителя.
Синяки на теле не проходили
В пятом классе школьная медсестра при профилактическом осмотре слушала стетоскопом легкие у всех учеников. Когда я сняла блузку, девочки в медпункте зашептались. Отец избил меня прыгалкой накануне. Она бегло глянула и прикрикнула на остальных: «Тихо! Что раскудахтались? Обычные бытовые синяки».
После этого случая одноклассники словно поняли, что заступиться за меня некому. Чем мы становились старше, тем страшнее были выходки. Могли налить в карман пальто жидкого клея, растопить на батарее жвачку и бросить в волосы. Незаметно прилепить на спину бумажку «ударь меня».
Однажды, несколько мальчиков в туалете помочились на половую тряпку, а потом, надев на руки пакет, забросили мне в рюкзак. Так я стала «сифой». Никто не садился со мной за одну парту, не ел рядом в столовой, не давал ручку или листочек.
Психологов в школе не было, учителя проблему решить пытались, но не знали, что делать. Проводили какие-то бессмысленные классные часы о крепкой дружбе, где обиняками рассуждали о сплоченном коллективе и что «школьные годы чудесные». Помогало плохо. Я мечтала накопить денег, купить в аптеке сто градусников, разбить их, и залить ртутью это адово место. Представляла, как у них у всех от радиации слезает лоскутами кожа.
А потом пришло время задирания юбки и хватания за грудь. Может половое созревание изменило во мне состав гормонов, добавив тестостерона. Но скорее всего я просто поняла – дальше будет хуже, и насилие скоро станет сексуальным.
Ударила. Понравилось. Очень!
Когда я первый раз ударила одноклассника, испытала восторг. Конечно, избили меня в тот день крепко. Но тогда я поняла отца — бить людей мне понравилось. Это серьезно поменяло ситуацию. Меня по-прежнему ненавидели, но теперь опасались. Я самозабвенно кидалась на каждого, кто посмел обозвать меня.
Скажу сразу, ничем хорошим это не кончилось, была детская комната полиции, постановка на учет. Уголовного срока я избежала чудом. На родителей не сержусь. С возрастом поняла, что они просто больные люди, общаемся мы редко.
Я переехала в крупный город, подальше от той дыры, в которой росла. Нашла работу продавцом в круглосуточном магазине. Местные алкаши относятся ко мне уважительно. Но это всё равно лучше, чем было бы там. Мне 22. Думаю выучиться на ветеринара. Только вот боюсь. Опасаюсь, что всё повторится.
Изломала меня школа сильно. Что нужно было сделать, чтобы этого не произошло? Я не знаю. А вот учителя знать были должны. Ведь это они дипломированные специалисты по выращиванию детских душ. И единственные взрослые, которые могли хоть как-то изменить мою жизнь. Если бы захотели.
Профилактика буллинга
Проблема буллинга в детских коллективах существовала всегда, а в последнее десятилетие о ней активно заговорили.
В профессиональной педагогической литературе часто даются недостаточно действенные методы профилактики. Авторы пишут о вовлечении пострадавшего ребенка в просоциальную активность:
- совместные игры с одноклассниками,
- дружеские отношения,
- поиск «территории успеха» вне школьных стен и т.д.
И совершенно упускают из виду фигуру агрессора. Что травля — это преступное деяние, за которое наказание полагается даже детям. В особо тяжких случаях до уголовного. Эту информацию нужно регулярно доносить и до детей, которые часто уверены, что пока они не достигли совершеннолетия – неподсудны. И до родителей, которые обычно считают, что их ребенок «такого сделать не мог». А если и участвовал в травле — его спровоцировали или «она виновата сама».
Поэтому важно раз за разом повторять, что виноват агрессор. Тот, кто первым применил насилие и инициировал буллинг в классе, не важно — физический или эмоциональный.
